Возвращались мы этим летом из Майкопа. Дети мои, потерпев часа два тихих развлечений, пошли знакомиться с пассажирами нашего вагона. Перво-наперво Федя рассказал ближайшим попутчикам все, что он знает про индейцев: как они красятся, про перья, про вигвамы и т.д. Попутчики выслушали, вяло улыбаясь, предложили конфетку и закрылись газетами. Только одна молодая загорелая девушка была внимательна и даже расспрашивала еще. А когда расспрашивала, то дети увидели у нее ЧТО-ТО блестящее во рту.
- Что это???
- а это у меня такое украшение на языке, - подробно показала им девушка.
- А зачем?
Некоторое время поломавшись, она шепотом призналась, что она из такого индейского племени, которому необходимо носить украшения на теле. Потом показала похожую штучку на виске и на животе ("больше нигде не показала?" - заинтересовался наш папа), ну и пару татуировочек.
Дети замерли.
- А где же твои перья? - все еще веря не до конца спросил Федя.
- В чемодане под сиденьем. Представляешь, если я буду ходить в перьях, да меня на первой же станции заберут!
- А покажи!
- Не могу. Но могу показать наши индейские рисунки. - И она достала какую-то специальную салатовую бумагу (для граффити, что ли), которая светится в темноте.
Потом эта прекрасная девушка с удивительным именем Лилу (по паспорту Людмила, но говорит, что никто никогда ее так не называл, а Лилу ее называли с младенчества) весь день играла с детьми, рисовала индейцев и обменивалась рисунками, учила карточным фокусам, загадывала ребусы, шарады (которых я в детстве знала кучу, да позабыла, а она вот нет) и загадки. Одну из них она загадала не им, а мне.